Язык детства. Как это работает?

Выводы психолога, сделанные им на основе игры ребенка или рисунков, часто производят впечатление шаманства ̶н̶е̶д̶а̶р̶о̶м̶ ̶ч̶а̶с̶т̶ь̶ ̶в̶ы̶п̶у̶с̶к̶н̶и̶к̶о̶в̶ ̶к̶л̶и̶н̶и̶ч̶е̶с̶к̶о̶й̶ ̶п̶с̶и̶х̶о̶л̶о̶г̶и̶и̶ ̶п̶о̶д̶р̶а̶б̶а̶т̶ы̶в̶а̶е̶т̶ ̶г̶а̶д̶а̶л̶к̶а̶м̶и̶. Психологи, работающие много лет, расшифровывают эти тайные знаки легко. Но механизм остается за кадром. Поэтому люди, наблюдающие за их работой со стороны, остаются заинтригованы: как это работает? На чем основаны представления об архетипическом языке символов? Поскольку я по первому образованию лингвист, первой точкой интереса для меня в психологии была психосемантика. Эта область берет начало от невероятно интересных экспериментов Осгуда в 60-е годы, продолженных нашей Артемьевой. Кстати, ее книги есть в доступе на Koob. Суть экспериментов в том, что одни и те же абстрактные рисунки, геометрические формы показывали людям разных культур (и с разными родными языками). И их описание рисунков по сетке простых признаков типа опасный/безопасный, добрый/злой, жесткий/мягкий, большой/маленький в огромном проценте случаев совпадало. Да, люди разные. Но есть определенные схемы восприятия, этапы онтогенетического опыта, общие для нас как вида, которые и позволяют нам на ранних стадиях развития получать доступ к «языку» символов, системе архетипов. По мере формирования речи и контроля над своим поведением ребенок все больше опирается на знания и логику реального мира, а система архетипических представлений, потенциально важных для довербального младенца, остается в невербализированном бессознательном, но никуда не исчезает.